Главные тайны Манхэттенского проекта (3 фото). Манхэттенский проект

С древних времен человечество изобретало новые, все более разрушительные виды оружия. Луки и арбалеты сменило огнестрельное оружие, вместе с развитием авиации появились бомбы. Потом было изобретено химическое и бактериологическое оружие. И вот в 1945 г. ученые смогли создать нечто принципиально новое: оружие, которое способно уничтожить всю человеческую цивилизацию. Работы по созданию ядерной бомбы проводились во многих странах - Германии, Великобритании, Советском Союзе. Но первыми успеха смогли добиться американцы. Программу по разработке ядерного оружия назвали Манхэттенский проект.

Проект Манхэттен – как все начиналось

Манхэттенский проект стартовал 17 сентября 1942 г. Но работы, которые связаны с исследованием радиоактивных веществ, велись задолго до этого. В частности, с 1939 г. эксперименты проводились в «Урановом комитете». Работы подобного рода с самого начала были засекречены и оставались секретными на протяжении долгого времени после окончания войны.

Основной причиной того, что создание ядерной бомбы стало одним из приоритетных научных направлений, был интерес нацистской Германии к созданию новейшего оружия массового поражения. 1939 год, 24 апреля – власти этой страны получили письмо от профессора Гамбургского университета Пауля Хартека. В письме речь шла о принципиальной возможности создания нового вида высокоэффективного взрывчатого вещества. В конце Хартек пишет: «Та страна, которая первой сможет практически овладеть достижениями ядерной физики, приобретет абсолютное превосходство над другими».

Основные задачи проекта

Абсолютное превосходство - это было именно то, к чему стремился . Так что перед участниками проекта встало одновременно две задачи. Надо было не только создать собственное ядерное оружие, но и, по возможности, помешать нацистам разработать такое же.

Что бы решить первую задачу необходимы были усилия самых талантливых физиков-ядерщиков. В проект привлекли лучшие из лучших. Список участников Манхэттенского проекта любой специалист по ядерной физике читает с почтением, до такой степени много в нем выдающихся ученых с мировым именем: Рудольф Пайерлс, Отто Фриш, Эдвард Теллер, Энрико Ферми, Нильс Бор, Клаус Фукс, Лео Силард, Джон фон Нейман, Ричард Фейнман, Джозеф Ротблат, Исидор Раби, Станислав Улем (Юлем), Роберт Уилсон, Виктор Вайскопф, Герберт Йорк, Кеннет Бэйнбридж, Сэмюэл Аллисон, Эдвин Макмиллан, Роберт Оппенгеймер, Джон Лоуренс, Георгий Кистяковский, Ганс Бизе, Эрнест Лоуренс, Р. Робертс, Ф. Молер, Александр Сакс, Ханс Бете, Швебер, Буш, Эккере, Халбан, Симон, Э. Вагнер, Филипп Хауге Абельсон, Джон Кокрофт, Эрнест Уолтон, Роберт Сербер, Джон Кемени.

Относительно второй задачи, решить ее могли лишь военные. Именно потому руководство проекта было двойным. Его возглавляли американский физик Роберт Оппенгеймер и генерал Лесли Гровс. Задача, которая стояла перед Гровсом, была не из легких: пока ученые проводили бессонные ночи, пытаясь разработать «дееспособную» модель нового оружия, ему было необходимо не только выяснить достижения противника, но захватить и доставить в Америку ведущих немецких ученых-физиков, запасы делящегося материала и относящиеся к расщеплению ядра атома документы и оборудование.

Миссия «Алсос»

1943 год – Гровсом было сформировано специальное подразделение по научной разведке. Его руководитель, генерал Стронг, предложил отправить в Италию «небольшую группу ученых в сопровождении необходимого военного персонала». Это подразделение вошло в историю Манхэттенского проекта под кодовым названием миссия «Алсос».

В итальянскую группу миссии «Алсос I» входило 4 офицера во главе с Борисом Пашем. Она прибыла в Италию 17 июня 1943 года. Встречи с офицерами итальянского военного флота, которые знали о немецких исследованиях, дали возможность получить ценную информацию: немцы проявляли огромный интерес к тяжелой воде, производимой в Норвегии. Чтобы замедлить работы немецких исследователей, паром с тяжелой водой взорвали (отличились местные партизаны), а завод по ее производству был подвергнут бомбардировке английской авиацией.

Разведчики стремились контролировать любые источники сырья для ядерного оружия. Ими велось пристальное наблюдение за крупнейшими заводами Германии, составляя список тех, которые могли быть задействованы в немецком ядерном проекте.

После высадки союзников в Нормандии в августе 1944 года в Париж прибыла миссия «Алсос II», в которой было собственное научное подразделение, возглавляемое голландцем Самюельем Гоудсмитом. Полномочия офицеров миссии «Алсос» были чрезвычайно высоки. Они могли рассчитывать на неограниченную помощь войск, если дело касалось ядерной программы.

Когда стало известным, что немецкий город Хехинген вот-вот должны взять французские подразделения, по требованию Бориса Паша американские войска изменили направление наступления и первыми смогли войти в город. Благодаря этому маневру удалось вывезти из города крупную немецкую атомную лабораторию и переправить за границу выдающегося немецкого физика Макса фон Лауэ.

Потом американцы узнали, что город Ораниенбаум попадает в советскую зону. Советский Союз был возможным конкурентом в борьбе за создание атомного оружия. Потому по просьбе генерала Гровса генерал Маршалл разбомбил завод в этом городе вместе со всем оборудованием. Миссия занималась также и поиском сырья: за время работы было захвачено и вывезено в Америку больше 70 тонн урана и радия.

Правда, руководством Гровса многие из ученых были недовольны. Его отношение к ученым было крайне пренебрежительное. Кроме этого, физиков раздражали методы, с помощью которых Гровс стремился предотвратить утечку информации. Каждый ученый делал свою часть работы. Обмениваться мыслями о ходе экспериментов они могли лишь с сотрудниками своего отдела. Если же возникала необходимость передать информацию из отдела в отдел, было необходимо специальное разрешение. Нельзя сказать, что эти меры были излишние: по воспоминаниям советских разведчиков, в Манхэттенский проект было внедрено множество сотрудников. А американцы стремились не только к созданию ядерной бомбы, но и к сохранению монополии на нее.

Процесс создания атомной бомбы

Тем временем ученые прорабатывали различные версии и экспериментировали. 1942 год, 1 декабря – после 17 дней круглосуточной работы группа Ферми закончила создание реактора СР-1, способного к осуществлению цепной реакции. Этот реактор содержал 36,6 тонны оксида урана; 5,6 тонны металлического урана и 350 тонн графита. На следующий день в нем успешно осуществилась первая цепная реакция, тепловая мощность которой составила 0,5 ватта.

Серьезной проблемой было получение радиоактивных веществ с нужными качествами. Для ее решения в Хэнфорде начинают создаваться реакторы по производству плутония и предприятие по его обогащению. А в Ок-Ридж идет строительство большого исследовательского реактора Х-10, на котором предполагается для проведения дальнейших исследований синтезировать плутоний.

С марта 1943 г. начал активную работу исследовательский центр в Лос-Аламосе. К 1944 году там развивались три направления: создание атомной бомбы, добыча урана-235 и плутония-239 в промышленных масштабах и подготовка к боевому использованию оружия. За последней формулировкой скрывается создание армейского подразделения, которое способно обеспечить боевое применение ядерного оружия. С самого начала было понятно, что ядерные бомбы будут сбрасывать самолеты. Надо было немного изменить конструкцию бомбардировщиков, подготовить экипажи. Например, когда бомба была создана, в Америке было модернизировано 17 бомбардировщиков, готовых доставить страшный «подарок» в любую точку земного шара.

Процесс создания атомной бомбы продвигался не так быстро, как хотели бы военные. 1944 год, сентябрь – имелось две главные схемы создания бомбы: одна - на основе урана, другая - на основе плутония. Но перед участниками проекта стояло почти непреодолимое препятствие. Детально разработанный вариант урановой бомбы они не могли изготовить, потому как общее количество высокообогащенного урана-235 в то время составляло всего несколько граммов, а промышленных способов его получения еще не было. С плутонием ситуация была прямо противоположная: его умели добывать в нужных количествах, но не было схемы бомбы на основе плутония.

К середине 1945 г. большую часть технических проблем удалось решить. Постепенно накапливалось нужное количество радиоактивных веществ. Вместе с этим намечается потенциальный список целей для ядерных бомбардировок - все они находились в Японии. Первоначально в этот список входили бухта Токио (для демонстрации), Йокогама, Нашйа, Осака, Кобе, Хиросима, Кокура, Фукуока, Нагасаки, Сасебо. Позднее этот список несколько раз менялся: часть японских городов была разрушена в результате обычных бомбардировок.

Испытание первой ядерной бомбы

Атомная бомба «Тринити»

1945 год – июль стал переломным моментом в истории Манхэттенского проекта. Ученые с нетерпением готовились к испытанию первой в мире ядерной бомбы. Вначале собирались устроить взрыв в замкнутом металлическом толстостенном контейнере, чтобы в случае неудачи сохранить как можно больше плутония. Но, к счастью, от этой идеи отказались. Ученые не могли точно спрогнозировать, как поведет себя созданное ими детище. Слишком мало было известно в то время о возможностях атома. Наконец решили взорвать «Тринити» («Троицу») на открытом полигоне, подальше от заселенных районов. Рассмотрев несколько вариантов, комитет остановился в конце концов на районе Аламогордо. Он находился на территории авиационной базы, хотя сам аэродром располагался на некотором удалении.

Настал день испытаний. Бомба была подготовлена и водружена на 33-х метровую стальную вышку. Вокруг нее на большом расстоянии была расположена регистрирующая аппаратура. В 9 км к югу, северу и востоку от башни глубоко под землей были оборудованы три наблюдательных пункта. В 16-ти км от стальной башни располагался командный пункт, откуда должна была поступить последняя команда. Из-за плохой погоды взрыв переносили два раза. Наконец приняли решение взорвать бомбу в 5 ч 30 мин 16 июля 1945 г.

В последствии Гровс, лично присутствовавший на испытаниях, описал свои впечатления: «Моим первым впечатлением было ощущение очень яркого света, залившего все вокруг, а когда я обернулся, то увидал знакомую теперь многим картину огненного шара. Первой моей, а также Буша и Конэнта реакцией, пока мы еще сидели на земле, следя за этим зрелищем, был молчаливый обмен рукопожатиями. В скором времени, буквально через 50 секунд после взрыва, до нас докатилась ударная волна. Я был удивлен ее сравнительной слабостью. В действительности ударная волна была не такой уж слабой. Просто вспышка света была так сильна и так неожиданна, что реакция на нее снизила на время нашу восприимчивость».

После испытания руководитель Лос-Аламосской лаборатории Роберт Оппенгеймер процитировал измененный стих из Бхагавадгиты: «Теперь я - Смерть, сокрушительница миров!». На его слова откликнулся Кеннет Бэйнбридж, специалист лаборатории, ответственный за испытание. Его слова были не так поэтичны: «Теперь все мы - сукины дети».

В целом атмосфера на полигоне царила странная. Одни зрители (из числа военных) попросту не могли понять сути происходящего, другие откровенно радовались, что уцелели, третьи погрузились в расчеты. Зрелище ядерного гриба оказалось до такой степени пугающим, что многие из ученых впервые задумались о том, какая сила была выпущена ими на свободу.

Спустя какое-то время после взрыва эпицентр обследовали несколько танков «Шерман», выложенных изнутри свинцовыми плитами. Зрелище было страшное: мертвая, выжженная земля, на которой в радиусе полутора километров было уничтожено все живое. Песок спекся в стекловидную зеленоватую корку, которая покрывала землю. В громадной воронке лежали искореженные остатки стальной башни. В стороне валялся исковерканный, перевернутый на бок стальной ящик - тот самый, из которого вначале хотели сделать контейнер для испытаний.

Мощность взрыва была оценена в 20 000 тонн тринитротолуола. Это был самый мощный взрыв, что когда-либо прогремел на Земле. Для того чтобы представить себе его силу, достаточно сказать, что такого рода разрушительный эффект могли вызвать 2000 самых мощных бомб времен Второй мировой войны. Но «Тринити» была лишь первым детищем Манхэттенского проекта. Уже готовились к выполнению своей страшной задачи «Толстяк» и «Малыш».

Военные и политики вначале лишь радовались появлению нового оружия и с нетерпением ожидали, когда его можно будет применить. Вопросы этики мало кого волновали. Гораздо чаще обсуждалось, стоит ли использовать бомбы по мере изготовления или накопить запас из нескольких бомб, чтобы провести массовую бомбардировку Японии. Получив отчет об успешном испытании «Тринити», президент Трумэн предъявил Японии ультиматум, в котором потребовал немедленного прекращения войны.

Почему мишенью для применения бомбы была выбрана Хиросима? Руководитель проекта объяснял это так: «Хиросима была важнейший военный объект Японии.

В помещении замка находился штаб армии. Гарнизон города насчитывал 25 000 человек. Порт Хиросимы был основным центром для всех коммуникаций между островами Хонсю и Кюсю. Этот город был самый крупный из числа городов, не пострадавших от налетов американской авиации, если не считать Киото. Население, которое, по нашим данным, было более 300 000 человек, почти целиком было занято в военном производстве, осуществлявшемся на предприятиях небольшого и совсем малого масштаба и даже просто на дому».

Первые ядерные взрывы. Последствия

Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки

1945 год, 6 августа – в 9 ч 15 мин бомба была сброшена на Хиросиму. Бомбардировщиком Б-29, доставившим страшный груз, управлял полковник Тиббетс. Майор Фирби был бомбардиром, капитан Парсонс - специалистом по оружию, а лейтенант Джепсон отвечал за электронное оборудование.

Высота огромного белого облака, накрывшего Хиросиму после взрыва, по оценкам пилотов, доходила до 13 км. Бомба, сброшенная на Хиросиму, соответствовала по силе взрыва заряду в 20 000 тонн тринитротолуола. Диаметр огненного шара составлял 17 м, температура внутри него поднялась до 300 000 °С.

Фотографировать происходящее в Хиросиме было невозможно. Только на следующий день военные смогли увидать результаты бомбардировки: почти 60 % города было разрушено, полыхали пожары, зона разрушений простиралась на 1 800 метров от эпицентра и охватывала площадь 4,5 квадратных километра. Из 250 000 жителей Хиросимы было убито и ранено 160 000. Бомбу, причинившую эти грандиозные разрушения, называли «Малыш»…

После бомбардировки Хиросимы приняли решение распространить на территории Японии листовки с обращением к народу и сообщением о том, что Америка стала обладателем самого мощного оружия на Земле. В них было требование немедленной капитуляции и говорилось о том, что японцам лучше проявить благоразумие, пока США не отдали приказ о применении еще одной бомбы. Почему американцы не остановились? Почему они сбросили вторую атомную бомбу? Возможно, потому, что решение о ее применении было принято еще до того, как в Японию попала первая партия листовок. Скорей всего, правительство и военные и не думали ограничиваться одной бомбой.

9 августа пришла очередь еще одного «детища» Манхэттенского проекта - бомбы «Толстяк». Ее сбросили на Нагасаки 9 августа 1945 г. В момент взрыва погибло около 73 000 человек, еще 35 000 умерли после долгих мучений. После чего Япония капитулировала.

Манхэттенский проект был одним из самых дорогостоящих за всю историю человечества. В нем было задействовано множество участников: с 1942-го по 1945 год на различных объектах работало до 130 000 человек. Затраты на создание ядерного оружия достигли двух миллиардов долларов (в сегодняшних ценах - около 20 миллиардов). Поначалу участники проекта искренне были уверены, что создание такого мощного оружия положит конец всем войнам. Но его появление привело к гонке ядерных вооружений и попыткам изобрести еще более мощные бомбы.

Проект «Манхеттен» - самый масштабный и секретный проект по испытанию ядерного оружия в двадцатом веке. По сей день неизвестно, как проходили эксперименты, опыт которых был использован для ядерных ударов по Хиросиме и Нагасаки. Мы постарались собрать все, что известно о проекте на данный момент.

В этом населенном пункте и округе в штате Нью-Мексико, не имеющем статуса города или поселка и являющимся статистически обособленной территорией, была создана Лос-Аламосская национальная лаборатория. Это был основной, но не единственный город, в котором велась работа над Манхэттенским проектом. По всей стране было создано несколько засекреченных городов. Один из них под названием Site W в штате Вашингтон по сути был гигантской фабрикой, дающей плутоний, необходимый для производства бомб.

Об экологических последствиях проводимых работ и вреде радиоактивной пыли тогда можно было только догадываться. Узнать, как она влияет на организм можно было лишь одним способом - проверить на подопытных свинках. В качестве них были выбраны койоты. Предпочтя их другим обитателям, ученые исходили из того, что они едят зайцев, рацион которых состоит из загрязненных радиацией листьев. Солдаты отлавливали койотов, вытаскивали их щитовидную железу и измеряли уровень йода.

Токсичное яблоко

В период обучения в Кембридже физик Роберт Оппенгеймер решился совершить убийство. Жертвой был выбран один из преподавателей, для которого физик приготовил токсичное яблоко. Фрукт он накачал ядовитыми веществами и оставил среди вещей преподавателя, рассчитывая, что тот перекусит им во время перерыва. Однако довести план до конца Роберт так и не смог: до прихода предполагаемой жертвы он вернулся и забрал яблоко. Несмотря на темное пятно в биографии, Роберт Оппенгеймер был назначен руководителем самого дорого и секретного на тот момент проекта в истории - «Манхэттен».

Совершенно секретно

Вся жизнь в городе Х, окруженном колючей проволокой, была как под микроскопом. Пропускные пункты, цензура на письма, прослушка телефонов - контролировался буквально каждый шаг. Жили люди в домах с картонными стенами, поэтому о жизни друг друга знали все в мельчайших деталях. Работа над проектом оставалась в стенах «офисов», говорить о ней за пределами, а тем более обсуждать что-то с семьей было строго запрещено. Подавляющее большинство жителей даже и не догадывалось, для чего был построен город Х, пока в августе 1945 года они не услышали по радио, что два города Японии практически стерты с лица земли.

Тринити

Первое в мире испытание технологии ядерного оружия под названием «Тринити» в рамках Манхэттенского проекта проводилось на полигоне Аламогордо в штате Нью-Мексико. Eastman Kodak решили рассказать о нем миру, сняв документальный фильм. После выхода киноленты на студию обрушился шквал жалоб. Зрители картины не просто узнали о том, как и где началась ядерная эпоха, но и в какой-то степени стали частью нее. Как выяснилось позже, коробки, в которые был запакован фильм, были изготовлены из шелухи кукурузы, выращенной в Индиане, поля который были загрязнены радиоактивными осадками после испытаний «Тринити».

Мышиные бомбы

Во время атаки на Перл-Харбор стоматолог из Пенсильвании Литл С. Адамс находился в районе Карлсбадских пещер. В них он увидел летучих мышей, встреча с которыми натолкнула дантиста на безумную мысль - сделать бомбы с летучими мышами. Его хорошей знакомой была Элеонора Рузвельт, и несмотря на всю нелепость проекта, через нее Адамсу удалось продвинуть идею и получить финансовую поддержку. Мышей планировалось вооружать зажигательными бомбами с часовым механизмом и сбрасывать в контейнере над японскими городами. После того, как в пещерах был наловлен отряд крылатых смертников, начались испытания. Некоторые из них на удивление прошли вполне успешно, и при участии мышей было уничтожено несколько зданий, однако вскоре проект свернули сделав ставку на более предсказуемую в действии атомную бомбу.

Основные сведения

К секретному проекту, стартовавшему в 1939 году, были подключены многие крупные учёные, эмигрировавшие в 1933 году из Германии (Фриш , Бете , Силард , Фукс , Теллер , Блох и другие), а также Нильс Бор , вывезенный из оккупированной Германией Дании. В рамках проекта его сотрудники работали на европейском театре военных действий , проводя сбор ценной информации о немецкой ядерной программе (см. Миссия «Алсос»).

К лету 1945 года военное ведомство США сумело получить атомное оружие, действие которого было основано на использовании двух видов делящегося материала - изотопа урана-235 («урановая бомба»), либо изотопа плутония-239 («плутониевая бомба»). Главная сложность при создании взрывного устройства на основе урана-235 заключалась в обогащении урана - то есть в повышении массовой доли изотопа 235 U в материале (в природном уране основным изотопом является 238 U , доля изотопа 235 U примерно равна 0,7 %), чтобы сделать возможной цепную ядерную реакцию (в природном и низкообогащённом уране изотоп 238 U препятствует развитию цепной реакции). Получение плутония-239 для плутониевого заряда не было связано напрямую со сложностями в получении урана-235, так как в этом случае используется уран-238 и специальный ядерный реактор .

Тринити » на основе плутония-239 (в ходе испытания тестировалась именно плутониевая бомба имплозивного типа) было проведено в штате Нью-Мексико 16 июля 1945 года (полигон Аламогордо). После этого взрыва Гровс очень показательно ответил на слова Оппенгеймера: «Война кончена», - он сказал: «Да, но после того, как мы сбросим ещё две бомбы на Японию».

Манхэттенский проект объединил учёных из Великобритании, Европы, Канады, США, в единый международный коллектив, решивший задачу в кратчайшие сроки. Тем не менее, Манхэттенский проект сопровождался напряжённостью в отношениях США и Великобритании . Великобритания считала себя обиженной стороной, так как США воспользовались знаниями учёных из Великобритании (комитет «Мауд Комитти »), но отказались делиться с Великобританией получаемыми результатами.

Разработка урановой бомбы

Природный уран на 99,3 % состоит из урана-238 и 0,7 % урана-235 , но лишь последний является расщепляемым. Химически идентичный уран-235 должен быть физически отделен от более распространённого изотопа. Были рассмотрены различные методы обогащения урана , большинство из которых были проведены в Национальной лаборатории Ок-Ридж .

Применение наиболее очевидной технологии, центрифуги, провалилось, однако электромагнитное разделение, газовая диффузия и термодиффузия успешно применялись в проекте.

Разделение изотопов

Первое испытание ядерного взрывного устройства «Тринити » на основе плутония-239 было проведено в штате Нью-Мексико 16 июля 1945 года (полигон Аламогордо).

См. также

• Британская ядерная программа: М.С.Фэктори Валей , Ураган (ядерное испытание)

Напишите отзыв о статье "Манхэттенский проект"

Примечания

Литература

• Л. Гровс

Ссылки

Отрывок, характеризующий Манхэттенский проект

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.

Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Для того, чтобы скрыть назначение вновь созданной структуры, в составе военно-инженерных войск армии США был сформирован Манхэттенский инженерный округ (Manhattan Engineering District), а Гровс (до той поры полковник) был произведён в бригадные генералы и назначен командующим этим округом.

В Манхэттенском проекте приняло участие более 130 000 человек, а его стоимость составила почти 2 миллиарда долларов США (около 22 миллиардов долларов в 2016 году). Более 90 % затрат приходилось на строительство заводов и производство расщепляющегося материала, а менее 10 % - на разработку и производство оружия. Исследования и производство проводились на более чем 30 площадках в Соединенных Штатах, Великобритании и Канаде. Проект был также обвинен в сборе разведданных немецкого проекта по производству ядерного оружия. В рамках миссии «Алсос» персонал Манхэттенского проекта работал в Европе, иногда в тылу врага, где собирал ядерные материалы и документы, а также собирал немецких учёных. Несмотря на строгую безопасность внутри Манхэттенского проекта, советские «атомные шпионы » успешно проникли в него и собрали разведданные.

Начало

Основные сведения

К секретному проекту, стартовавшему в 1939 году, были подключены многие крупные учёные, эмигрировавшие в 1933 году из Германии (Фриш , Бете , Силард , Фукс , Теллер , Блох и другие), а также Нильс Бор , вывезенный из оккупированной Германией Дании. В рамках проекта его сотрудники работали на европейском театре военных действий , проводя сбор ценной информации о немецкой ядерной программе (см. Миссия «Алсос»).

К лету 1945 года военное ведомство США сумело получить атомное оружие, действие которого было основано на использовании двух видов делящегося материала - изотопа урана-235 («урановая бомба»), либо изотопа плутония-239 («плутониевая бомба»). Главная сложность при создании взрывного устройства на основе урана-235 заключалась в обогащении урана - то есть в повышении массовой доли изотопа 235 U в материале (в природном уране основным изотопом является 238 U , доля изотопа 235 U примерно равна 0,7 %), чтобы сделать возможной цепную ядерную реакцию (в природном и низкообогащённом уране изотоп 238 U препятствует развитию цепной реакции). Получение плутония-239 для плутониевого заряда не было связано напрямую со сложностями в получении урана-235, так как в этом случае используется уран-238 и специальный ядерный реактор .

Первое испытание ядерного взрывного устройства «Тринити » на основе плутония-239 (в ходе испытания тестировалась именно плутониевая бомба имплозивного типа) было проведено в штате Нью-Мексико 16 июля 1945 года (полигон Аламогордо). После этого взрыва Гровс очень показательно ответил на слова Оппенгеймера: «Война кончена», - он сказал: «Да, но после того, как мы сбросим ещё две бомбы на Японию».

Гровс предложил первоначально четыре объекта для атомной бомбардировки: города Кокура, Хиросима, Ниигата и, самое главное, - центр древней культуры, бывшую столицу Японии - Киото. При назначении этих объектов Гровс руководствовался соображениями, весьма далёкими от гуманности. Когда у присутствующих возникли возражения против Киото, он привёл в доказательство своей правоты два аргумента: во-первых, население этого города насчитывает более миллиона жителей, что, следовательно, обещает хороший эффект взрыва; во-вторых, он занимает огромную площадь, на которой вполне уложится предполагаемый диаметр зоны разрушения, и поэтому картина взрыва будет очень показательна для экспертов.

Когда в итоге Киото в качестве цели всё же было отвергнуто политиками, а целями были утверждены Хиросима и Нагасаки, выяснилось, что вблизи них находятся лагеря военнопленных американцев и их союзников, но и тогда Гровс, не колеблясь, дал указание не принимать во внимание этот фактор.

6 августа 1945 года на японский город Хиросима была сброшена урановая бомба «Малыш» (англ. Little Boy ). В результате бомбардировки погибло около 140 тыс. человек. Мир впервые столкнулся с ядерной угрозой. На 9 августа был запланирован сброс плутониевой бомбы «Толстяк» (англ. Fat Man ) на город Кокура, но из-за сильной облачности цель была изменена. Произошла бомбардировка второго японского города Нагасаки, погибло около 74 тыс. человек.

Участники

В июне 1944 года в Манхэттенском проекте было задействовано около 129 000 служащих, из которых 84 500 были задействованы в строительных работах, 40 500 являлись операторами (?) и 1800 военных. Позже число военнослужащих увеличилось до 5600. Важную роль в проекте сыграли люди-вычислители .

Манхэттенский проект объединил учёных из Великобритании, Европы, Канады, США, в единый международный коллектив, решивший задачу в кратчайшие сроки. Тем не менее, Манхэттенский проект сопровождался напряжённостью в отношениях США и Великобритании . Великобритания считала себя обиженной стороной, так как США воспользовались знаниями учёных из Великобритании (комитет «Мауд Комитти »), но отказались делиться с Великобританией получаемыми результатами.

Разработка урановой бомбы

Природный уран на 99,3 % состоит из урана-238 и 0,7 % урана-235 , но лишь последний является расщепляемым. Химически идентичный уран-235 должен быть физически отделен от более распространённого изотопа. Были рассмотрены различные методы обогащения урана , большинство из которых были проведены в Национальной лаборатории Ок-Ридж .

Применение наиболее очевидной технологии, центрифуги, провалилось, однако электромагнитное разделение, газовая диффузия и термодиффузия успешно применялись в проекте.

Разделение изотопов

Электромагнитное разделение

Газовая диффузия

75 лет назад немецкие ученые О. Ган и Ф. Штрассман сделали сенсационное открытие - расщепили ядро урана-235 с помощью нейтрона.

Знаменитый Эрнест Резерфорд, названный «отцом» ядерной физики, не верил в возможность получения атомной энергии, называя разговоры об этом «вздором».

Однако открытия немецких ученых в Геттингене спустя каких-то двадцать лет опровергли мнение ученого.

О начале новой эпохи в физике ядра, предыстории создания «Малыша» и «Толстяка» в статье доктора технических наук, профессора, лауреата Государственной премии СССР Юрия Григорьева.

О. Ган и Ф. Штрассман сделали сенсационное открытие - расщепили ядро урана-235 с помощью нейтрона

В июне 1919 научный руководитель Кавендишской лаборатория в Кембридже (Великобритания) профессор Эрнест Резерфорд опубликовал материалы своих исследований, которыми доказал, что атомы азота при бомбардировке их альфа-частицами расщепляются, и азот превращается в кислород, т.е. одно вещество превращается в другое.

Научный руководитель Кавендишской лаборатория в Кембридже (Великобритания) профессор Эрнест Резерфорд

Это открытие, подтверждённое исследованиями других ученых, подрывало фундамент классической физики того времени и открывало неизведанные пути использования энергии атома.

Однако сам Резерфорд до конца дней своих категорически отрицал возможность получения ядерной энергии, не воспринимал идеи цепной реакции, не предвидел возможности деления урана.

Осенью 1933 года на годичном собрании Британской ассоциации Резерфорд произнёс речь, в которой заметил, что люди, толкующие о получении атомной энергии в больших масштабах, говорят вздор.

Немецкие мозги на службе энергии атома

Геттингенский университет - один из старейших в Европе,

В Германии центром исследований, школой физиков был небольшой тихий университетский городок Геттинген, где работали учёные разных национальностей, физики многих стран. Здесь ещё в XIX веке преподавал

Карл Фридрих Гаусс,

его сменил Феликс Клейн.

Здесь читали лекции:

Здесь бывали физики многих стран.

Но после экономического кризиса 1930 года, когда в Германии стали набирать силы нацисты, обстановка в Геттингене существенно изменилась.

Группа немецких физиков во главе с лауреатами Нобелевской премии Филиппом Ленардом и Штарком стала называть себя «национальными исследователями», которые отвергали «еврейскую физику» и превозносили некую «германскую физику».

Лауреаты Нобелевской премии

Живший в Германии А. Эйнштейн каждую зиму отправлялся на свою виллу в Пассадене (Калифорния, США). Отправился он туда и в 1933 году, но в Германию уже не вернулся

После прихода Гитлера к власти в 1933 году в Геттингене началось преследование «неарийских» профессоров, 7 из них были сразу уволены, многие эмигрировали.

Живший тогда в Германии А. Эйнштейн обычно каждую зиму отправлялся на свою виллу в Пассадене (Калифорния, США).

Отправился он туда и в 1933 году, но в Германию уже не вернулся, за что был объявлен врагом нации и исключён из Берлинской академии наук.

При расщеплении ядра урана-235 выделяется огромное количество энергии (цепная реакция)

В 1938 году немецкие ученые О. Ган и Ф. Штрассман сделали сенсационное открытие - они расщепили ядро урана-235 с помощью нейтрона. 5 января 1939 года О. Фриш (Дания), а 24 января того же года Дж. Даннинг (США) экспериментально установили, что при расщеплении ядра урана-235 выделяется огромное количество энергии.

24 апреля 1939 года профессор Пауль Хартек из Гамбургского университета известил военное министерство Германии о том, что возможно создание ядерных взрывчатых веществ. Он писал: "Страна, научившаяся использовать их энергию первой, будет обладать таким превосходством над другими, что ликвидировать этот разрыв не удастся". Это было началом новой эпохи в физике ядра.

В Германии было основано "Урановое общество". В его работе активное участие принимали выдающиеся физики:

26 сентября 1939 года в Германии было основано "Урановое общество". В его работе активное участие принимали выдающиеся физики: В.Гейзенберг, Г.Гейгер, В.Боте, К.Вайцзеккер и другие. В Департаменте вооружений с участием учёных физиков была разработана детальная программа - урановый проект (Проект U).

К работам было подключено 22 научно-исследовательских института. Научным центром был определён Физический институт кайзера Вильгельма, который возглавил Нобелевский лауреат профессор Вернер Гейзенберг. Он считался самым известным немецким физиком, оставшимся в Германии, и одним из лучших теоретиков.

Но ещё в июле 1937 года в официальном органе СС газете "Черный корпус" была опубликована статья под заголовком "Белые евреи в науке". Её автор, убежденный нацист Йоханнес Штарк, утверждал, что такие ученые, как Вернер Гейзенберг и Макс Планк - покровители и подпевалы евреев, что немецкая наука не нуждается в их услугах, и что лучше всего было бы поступить с ними как с евреями.

Гейзенбергу пришлось пройти через дознание в гестапо, которое продолжалось почти год. В ходе этого дознания ученый доказывал свою лояльность режиму. И хотя в итоге Гиммлер пришел к выводу, что перед ним настоящий немецкий патриот, но это вряд ли это добавляло Гейзенбергу энтузиазма при разработке атомной бомбы для Гитлера.

Процесс превращения уран-238 в атомном реакторе в новый элемент, который получил название "плутоний"

В июле 1940 года 29-летний немецкий физик Карл Фридрих фон Вайцзеккер теоретически установил, что уран-238 должен превратиться в атомном реакторе в новый элемент, аналогичный по своим свойствам урану-235. Он получил название "плутоний".

В 1941 году Вайцзеккер подал заявку на патент, в которой впервые детально описал принцип устройства плутониевой бомбы.

Американцы не оценили научного открытия

В США в предвоенные годы никакого собственного научно-технического задела по атомной бомбе не было. В то же время в США обосновались многие европейские учёные-физики, которые бежали из Германии и других европейских стран, спасаясь от нацистов.

Они ещё не были гражданами США, но именно они прекрасно понимали, что если Гитлер получит атомную бомбу, то он непременно ею воспользуется.

Энрико Ферми — один из величайших экспериментаторов, первооткрыватель трансурановых элементов, отец ядерной программы США

Попытки физиков-эмигрантов заинтересовать в сверхбомбе американских военных не увенчались успехом.

17 марта 1939 года учёный-физик Энрико Ферми долго пытался убедить начальника Технического управления ВМС США адмирала Хупера в необходимости проведения ядерных исследований в интересах обеспечения безопасности США, но всё было напрасно.

Адмиралу сама идея использовать в военных целях энергию невидимого глазу атома представлялась просто нелепостью.

В отчаянии физики-эмигранты:

обратились за помощью к Альберту Эйнштейну. Они просили его добиться аудиенции у Рузвельта и убедить его в необходимости развёртывания работ по атомной энергии, но Эйнштейн отказался, поскольку сам не верил в возможность высвобождения атомной энергии, о чём он открыто говорил американскому репортёру У.Л.Лоуренсу.

Тем не менее, 2 августа 1939 года Теллер и Сциллард уговорили Эйнштейна хотя бы подписать подготовленное ими письмо Рузвельту, поскольку их имена президенту были неизвестны. В этом письме указывалось на возможность создания атомной бомбы, разъяснялась опасность её в руках Гитлера, и предлагалось оказать финансовую поддержку экспериментальным работам.

Теллер и Сциллард уговорили А. Эйнштейна подписать подготовленное ими письмо Рузвельту, поскольку их имена президенту были неизвестны

Передать это письмо президенту взялся представитель финансовой группы «Леман Бразерс», личный друг и неофициальный советник президента, выходец из России Александр Сакс. 11 октября 1939 года Рузвельт принял Сакса.

Сначала он слушал его крайне невнимательно и рассеянно, а подчас и недоверчиво, но когда Сакс сообщил о возможных работах гитлеровских физиков, подкрепив свой рассказ вручением письма Эйнштейна, Рузвельт всё понял.

Президент США Франклин Рузвельт

После ухода Сакса он вызвал своего военного помощника генерала Э. Уотсона и сказал ему, указывая на принесённые Саксом бумаги: "Это требует действий!".

1 ноября 1939 года в США был учрежден Консультативный совет по урану, однако американская бюрократическая машина раскручивалась очень медленно - первые ассигнования на урановый проект были выделены только в феврале 1940 года, но для практических работ этого было недостаточно.

Сциллард упросил Эйнштейна подписать ещё одно письмо президенту. Оно было отправлено 7 марта 1940 года, но и после этого ничего существенного не произошло.

Цепная реакция осуществлена не была, заметного количества урана 235 выделить из урана 238 не удалось, производство больших количеств металлического урана, тяжелой воды, бериллия и чистого графита в значительной мере находилось ещё в стадии обсуждений.

В Европе уже бушевала война, немецкие войска были под Москвой и Ленинградом, а США жили мирной жизнью, и война была от них далеко.

Решение о начале Атомного проекта президент Рузвельт принял в субботу 6 декабря 1941 года, в тот момент, когда японские авианосцы уже подходили к рубежу атаки на Пёрл-Харбор.

Росчерком пера Рузвельт ассигновал на проект 2 млрд долл. А уже вечером 6 декабря ему доставили перехваченную и расшифрованную ноту, пришедшую из Токио в посольство Японии в США, которую японцы намеревались вручить властям США на следующий день. Прочитав её, Рузвельт сказал: «Это война!»

Война для США началась в воскресенье 7 декабря 1941 года с разгрома японцами американского флота, базировавшегося в Пёрл-Харборе

«Манхэттенский проект»

В начале войны руководство США не верило, что Советский Союз выдержит натиск Гитлера, и очень опасалось, что после поражения СССР уже никто не сможет помешать Гитлеру использовать разрабатываемую в Германии атомную бомбу против США.

Поэтому необходимость разработки собственной атомной бомбы для многих высших чиновников становилась очевидной. 7 июня 1942 года руководитель Национального комитета по оборонным исследованиям В. Буш доложил Рузвельту: ядерная бомба может быть осуществлена практически.

13 августа 1942 г. плану создания атомной бомбы было присвоено название «Манхэттенский проект». Административным руководителем проекта был назначен генерал Лесли Гровс. Центром работ был выбран Лос-Аламос, пустынная местность в штате Нью-Мексико.

Лос-Аламосская лаборатория

Первый американский реактор. В декабре 1942 года реактор впервые заработал в режиме самоподдерживающейся цепной ядерной реакции

Итальянский физик - эмигрант Бруно Понтекорво (с 1950 года гражданин СССР, позднее - академик АН СССР)

2 декабря 1942 года под трибуной спортивного стадиона в Чикаго заработал первый в мире атомный реактор, построенный под руководством эмигрантов Э. Ферми и Л. Сцилларда.

Об этом сообщил в Москву участник этих работ агент внешней разведки НКВД итальянский физик - эмигрант Бруно Понтекорво (с 1950 года гражданин СССР, позднее - академик АН СССР).

В Лос-Аламосе разрабатывалась конструкция бомбы, рассчитывалась критическая масса боезаряда и испытывались способы подрыва атомного заряда

В июле 1943 году Директором Лос-Аламосской лаборатории был назначен Роберт Оппенгеймер. Ему удалось создать коллектив, в который вошла большая группа выдающихся ученых: Э.Лоуренс, Г. Юри, А. Комптон, Э. Ферми, Ю. Вигнер, Э. Теллер и многие другие.

В Лос-Аламосе разрабатывалась конструкция бомбы, рассчитывалась критическая масса боезаряда и испытывались способы подрыва атомного заряда. В Ок-Ридже (штат Теннеси) из урановой руды получали уран-235 и затем изготовляли бомбу. В Ханфорде (штат Колумбия) уран-238 путем облучения в атомном реакторе превращали в плутоний, из которого также можно было сделать атомную бомбу.

Дело продвигалось вперёд, но не было достаточного количества урана, и это тормозило всю работу. Урановая руда добывалась в Бельгийском Конго бельгийской фирмой «Юнион миньер», управляющим которой был Эдгар Сенжье. После захвата Бельгии немцами в 1940 году Сенжье эмигрировал в США, откуда и управлял фирмой. Он приказал всю находящуюся на складах в Конго урановую руду переправить в США.

В конце 1940 года 1250 тонн урановой руды были перевезены в Нью-Йорк и складированы в пакгаузе на острове Стэйтон Айленд. А дальше начались длительные хождения Эдгара Сенжье по различным кабинетам Госдепартамента США, где он предлагал урановую руду, рассказывал какая это ценная руда, что из неё можно получать уран, радий и т.д., но всё было бесполезно - чиновники не реагировали.

«Манхэттенский проект» был так засекречен, что Госдепартамент США до самой Ялтинской конференции в феврале 1945 года не имел ни малейшего представления о том, что с США разрабатывается атомная бомба.

А в то время генерал Гровс искал пути и способы получения урановой руды. Полковник Николс, который помогал ему в этом, случайно узнал, что управляющий фирмы «Юнион миньер» находится в Нью-Йорке, и встретился с ним. Следует заметить, что Сенжье, почти два года безрезультатно обивавший пороги Госдепартамента, встретил полковника не очень любезно.

Изучив его удостоверение, он спросил: «Полковник, скажите, вы пришли сюда для дела или только для разговоров?» Но когда полковник Николс понял, что 1250 тонн урановой руды лежат в контейнерах совсем рядом, всё встало на свои места. Тут же на подвернувшемся клочке желтой бумаги было написано от руки первое соглашение, всё остальное было потом. Вопрос с ураном был закрыт, и разработке атомной бомбы уже ничто не мешало.

В США было создано специальное подразделение «Алсос», которому предстояло высадиться в Европе с первыми подразделениями американских войск и захватить всё, что имеет отношения к немецкой атомной бомбе и другим новинкам вооружений. Командиром этого подразделения был назначен полковник Борис Паш, потомок русских эмигрантов.

В конце августа 1944 г. подразделение «Алсос» вместе с передовыми отрядами союзных войск вошло в Париж, затем был Страсбург и Германия. Они захватили руководителей немецкого уранового проекта, том числе и самого Гейзенберга, а также документы и оборудование. Первые же беседы-допросы и материалы подслушивания разговоров захваченных немцев показали, что немцы отстали в создании ядерного оружия, о чем Борис Паш постоянно докладывал в США.

Из этих докладов становилось ясно, что никакой реальной атомной бомбы у немцев не было, и нет. И тогда возник естественный вопрос. Если это так, то зачем тогда в США создаётся атомная бомба? Многие физики, считали, что она уже не нужна. 26 августа 1944 года Нильс Бор был принят Рузвельтом и долго рассказывал ему об изменившейся ситуации и мнении многих физиков.

Тот же Сциллард, который несколько лет назад настойчиво доказывал Рузвельту необходимость создания атомной бомбы, теперь обратился к нему с предложением прекратить эти работы. Но ответа он не дождался - 12 апреля 1945 г. президент Рузвельт умер.

Американский президент игнорировали мнение ученых-ядерщиков

Сциллард составил меморандум для нового президента Г.Трумэна, в котором аргументировал необходимость прекращения работ по атомной бомбе и попросил принять его. Трумэн, сославшись на недостаток времени, поручил это Джемсу Бирнсу, которого собирался назначить Государственным секретарём США. Бирнс слушал Сцилларда вежливо и внешне внимательно, но было ясно, что он не разделяет его мнение.

После испытания 16 июля 1945 года в Аломогордо первой атомной бомбы многие американские учёные обращались к президенту Трумэну с просьбой не допустить применения атомной бомбы, поскольку Германия уже капитулировала, а Япония находилась на грани капитуляции. Все эти и многие другие предложения учёных были оставлены без внимания.

Был создан так называемый «Временный комитет», состоявший из политиков и военных. Комитет рассматривал вопрос не о том, надо ли использовать атомную бомбу, а о том, как её лучше применить. Группа учёных во главе с Джемсом Франком разработала и направила в Комитет документ, получивший название «Доклад Франка», в котором, в частности было сказано: «Военное преимущество США, достигнутое путём внезапного применения атомной бомбы против Японии, будет сведено к нулю последующей потерей доверия и волной ужаса и отвращения, которое охватит мир и, вероятно, расколет общественное мнение внутри страны».

Однако мнение ученых не было принято во внимание американскими политиками. Вместо этого в докладе предлагалось продемонстрировать всему миру ядерную бомбу, взорвав её где-нибудь на необитаемом острове, чтобы Америка могла сказать миру: «Вы видите, какое оружие мы имели, но не воспользовались им. Мы готовы отказаться от его применения и в будущем, если другие нации присоединятся к нам и согласятся на установление эффективного международного контроля» .

Они провели ядерную бомбордировку

Развалины Хирасимы

Ядерный взрыв в Нагасаки

Комитет рассмотрел «Доклад Франка» и отклонил его. Президент США Трумэн твердо знал, что возмездия не последует, и отдал приказ об атомном нападении на Японию. 6 августа 1945 года атомная бомба «Малыш» была сброшена на город Хиросима. Сразу после этого президент США Трумэн сделал публичное заявление:

«16 часов назад американский самолет сбросил одну бомбу на Хиросиму - важную базу японской армии. Мощность этой бомбы больше мощности взрыва 20 тыс. тонн тринитротолуола. Её взрывная сила в 2 тыс. раз превышает силу английской бомбы "Гранд слэм" - самой большой бомбы, применявшейся в истории войн... Речь идет об атомной бомбе. Это было использование сил, лежащих в основе Вселенной. Силы, которые являются источником энергии Солнца, были сброшены против тех, кто развязал войну на Дальнем Востоке...Мы пошли на азартную игру - израсходовали 2 млрд. долларов на величайшее в истории научное изобретение, хотя ещё не знали, получится ли что-нибудь. И мы выиграли» .

Президент США Трумэн твердо знал, что возмездия не последует, и отдал приказ об атомном нападении на Японию

9 августа 1945 года атомная бомба «Толстяк» была сброшена на город Нагасаки, и американцы опять выиграли, потому что это была игра в одни ворота. После этого Трумэн в своем выступлении по радио сказал: "Мы благодарим бога за то, что она (бомба) появилась у нас, а не у наших противников, и мы молим о том, что бы он указал нам, как использовать её по его воле и для достижения его цели".

Почему Трумэн не обратился за божьей помощью по вопросам целеуказания до принятия решения о сбросе атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки, остается на его совести, конечно, если она у него была. Но бог не внял молитвам американского президента и не дал ему никаких указаний о дальнейшем использовании атомных бомб, тем более "по его воле и для достижения его цели".

Да и не следовало бы господину Трумэну пытаться прикрывать свои, сугубо земные цели божественными предначертаниями. Этими двумя атомными бомбами было убито и искалечено около четверти миллиона человек. Вряд ли среди них был хотя бы один из тех, кто «развязал войну на Дальнем Востоке».

Используемая литература:

1. Р. Юнг. Ярче тысячи солнц. Государственное издательство литературы в области атомной науки и техники. Москва, 1961

2. Л. Гровс. Теперь об этом можно рассказать . Атомиздат, Москва, 1964

3. М. Юлиус. Тайна Хантсвилла. Политиздат, Москва, 1964